Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]
— Как если бы якшался с ребятами, которые были ими. Я в курсе, как это делается, знаю всю процедуру.
— В общем, тебе известно, как колоть героин? — подвел я итог за него.
— Ну да. Послушай, дорогой мой Рэндол Робертс, по моему разумению, старину Землянику кто-то угробил.
Ход моих мыслей неожиданно сменил скорость. Тщательно подбирая слова, я спросил:
— Каким образом?
— Похоже, заправили его шприц чистым героином. Понимаешь — неразбавленным. Мне известно, какую дозу колол себе этот парень, а в его запасном шприце оказалось совсем не то. Этой дозы хватило бы на то, чтобы угробить и лошадь. А это тебе не шуточки.
— Да, ты прав, — согласился я. — Значит, ты решил, что это убийство, испугался, что тебя могут обвинить в нем, и поэтому уничтожил все улики и выбросил труп?
— Что-то вроде этого, — сознался Гарри, и мне показалось, что его голос прозвучал немного виновато.
— Ну ладно, — проворчал я. — А зачем ты позвонил мне?
— Я подумал, что негоже оставлять безнаказанным того, кто прикончил Землянику. Он был неплохим парнем и…
— У тебя доброе сердце, Гарри, — сказал я. — Если только ты не прикидываешься.
— Да кончай ты! Нельзя быть таким недоверчивым.
— Хорошо, возвращайся к своим девочкам, Гарри. На сегодня ты уже проявил достаточно добросердечия.
— Но послушай, я думал, что ты мог бы…
— Что бы ты там ни думал, Землянике никто теперь не поможет. И даже если у тебя вдруг возникнет охота поведать свою историю местным копам, им она вряд ли покажется интересной. Так что забудь об этом — если только не сумеешь аргументированно указать на того, кто мог оказаться убийцей. Ты кого-то подозреваешь?
— Нет. Земляника был вроде как малость не в себе и большую часть времени находился в отключке — так зачем его понадобилось убивать?
— Ну ладно, Гарри. Пока.
— Ладно. Если у меня появятся соображения…
— То ты дашь мне знать. И знаешь что еще, Гарри? — Да?
— Передай Джем-Джем, что я ее никогда не забуду.
— Хорошо. Но, по-моему, она и сама это знает.
— Спасибо, Гарри, — проворчал я. — Как я уже говорил тебе, ты просто…
— Сама доброта?
— Нет, шило в заднице. — И я повесил трубку.
Час спустя я встряхнулся, заставил себя встать с кровати и налил еще бурбона. Не успел я осушить стакан, как в дверь постучали.
Стучали настойчиво, почти отчаянно. Поставив недопитый стакан на ночной столик, я подошел к двери и повернул ручку.
В комнату, шатаясь, ввалился парень в грязной замшевой рубахе и таких же штанах. Рухнув на колени, он двинулся в глубь комнаты. Потом споткнулся и, упершись руками в пол, пополз уже на четвереньках — пока не уперся головой в противоположную стену. Это был Бегущий Олень, первый из племени тронутых, с кем я познакомился.
— Они достали меня! Достали! — прокричал он. От страха его голос сорвался на визг. — Эти ублюдки собираются прикончить нас. Господи, помоги мне! Они… о Матерь Божья… я хочу домой…
Не поднимаясь с колен, Бегущий Олень шарахался в разные стороны, причем делал это неожиданно быстро. Налетев на кровать, развернулся, прополз еще несколько футов и вдруг тяжело нырнул вперед, рухнув лицом на красно-коричневый ковер номера одной из самых фешенебельных гостиниц Форествилла.
Глава 5
Сержант Джеймс Браун прибыл раньше «скорой помощи». Оставив одного патрульного снаружи, он вместе с другим вошел в номер и сразу же опустился на колени рядом с парнем. Пощупав пульс и приподняв веко Бегущего Оленя толстым пальцем, полицейский криво усмехнулся.
— Готов. Однако смерть наступила всего несколько минут назад. Мне уже доводилось видеть такое. По всем симптомам — передозировка героина. Он поймал настоящий кайф. Такой обалденный, что у него не оставалось ни малейшей надежды выйти из него.
— Судя по руке, он не сидел на игле. Никаких старых следов, — заметил я.
— Это еще ни о чем не говорит. Он вообще мог ширнуться в первый раз; не знал нужной дозы, хватанул через край, а до этого, может, только вдыхал пары. Или умел обращаться со шприцем. Если правильно подобрать иглу, колоть осторожно и попадать куда надо, то никаких шрамов не останется.
— И все же я не думаю, что он кололся.
— Думайте, что хотите, — неприязненно произнес сержант, — но, если честно, то мне совершенно наплевать на ваши соображения. Знаю я ваш принцип — «оставьте в покое этих ребят», но я с ним не согласен. Этот парень — просто еще один наркоман, который избавил общество от забот о себе. Я даже не прочь выпить по этому поводу.
— Ну ладно, — скрипнул я зубами. — Мне все ясно. Он хиппи и наркоман, и вы просто счастливы, что один укол исцелил сразу две болезни. Только в моем понимании, копу не пристало радоваться, если кто-то облегчил ему работу.
— Вы намекаете, что кто-то ширнул ему эту дозу? — Сержант посмотрел на патрульного и ухмыльнулся, но потом поспешно прикрыл свое ехидство здоровенной лапой.
— Я только хочу сказать, что это вполне возможно.
Браун медленно поднялся на ноги. Теперь он стоял, упершись одной рукой в тяжелую кожаную портупею, охватывающую бедра и подпиравшую снизу его толстое брюхо.
— Я не собираюсь отрицать этого, Робертс. Но мне нужно лишь одно — докажите это.
— Как будто это так просто, — сердито огрызнулся я. — Может, я и ошибаюсь, но мне почему-то всегда казалось, что работа копов — это нечто большее, чем просто сбор трупов. Вроде бы предполагается проверять все версии — особенно когда факты противоречат очевидному.
— Я не учился в колледже, Робертс, поэтому не так силен по части теории, как вы. А что, если вы сами займетесь этим и переберете за меня все версии, а я потом проверю вашу самодеятельность, а?
Оба полицейских расхохотались, но тут появились двое санитаров в белой форме с носилками; выглядели они такими сердитыми, словно их оторвали от партии в покер. Кивнув полицейским, санитары перекатили труп на носилки.
Один из них снова кивнул, и они, сохраняя прежнее недовольное выражение и не проронив ни слова, прошествовали вместе с трупом из номера.
Сержант посмотрел на меня.
— Сейчас я возвращаюсь в участок, а вечером свободен. Собираюсь пропустить пару стаканчиков с ребятами. Не хотите составить нам компанию? Может быть, узнаете еще что-нибудь новенькое о работе копов.
— Спасибо, — буркнул я, — но моя осведомленность достаточно обширна, чтобы знать обо всяких там мерзких трюках!
Сержант никак не прокомментировал мой ответ: он лишь усмехнулся и с этим вышел.
С минуту я смотрел ему вслед, потом налил себе еще. Как же идти на вечеринку в таком состоянии? Мне казалось, что у меня две головы и обе раскалываются от адской боли. Однако имелись по крайней мере две веские причины, чтобы пойти: сказать Кальвин, чего ей не следует делать с ее деньгами, и сообщить друзьям Бегущего Оленя, что он уже на пути в счастливые охотничьи угодья. А раз уж я буду там, то попробую последовать совету сержанта и проведу небольшое расследование. Ведь если мне удастся доказать, что парнишка не был наркоманом, то тем самым я заинтересую капитана в проведении следствия.
Пока я так стоял, тупо воображая, каким великим сыщиком могу заделаться, — почище самого Майка Хаммера, — зазвонил телефон.
— Привет, Рэндол, — встревоженно произнес мягкий женский голос. — Это Ронда Холлоэуй. Я беспокоюсь из-за матери и Чарльза — по-моему, они здорово поцапались.
Сначала я удивился, с какой стати и каким образом я стану улаживать чужие семейные ссоры, но потом мне пришло в голову, что, возможно, на данный момент я оказался для Ронды единственным бескорыстным по отношению к ней мужчиной. Поэтому вежливо спросил:
— Чарльз приходил ужинать?
— Нет, не приходил. Да и никогда не пришел бы. Мама куда-то ездила, чтобы встретиться с ним, она не говорит куда, но, когда вернулась, была страшно взвинченна. Притворилась, будто ничего не случилось, и ни словом не обмолвилась о том, что произошло между ними.
Голос Ронды слышался в трубке все громче, и мне показалось, что и сама она на грани срыва. Поэтому сказал как можно спокойнее:
— На твоем месте я не стал бы волноваться. Такое нередко случается между родителями и их строптивыми отпрысками. Послушай, сегодня вечером я собираюсь навестить ребят из племени. Они устраивают вечеринку, и твой брат наверняка будет там. Не знаю, удастся ли мне уговорить его вернуться домой, но я попытаюсь и дам тебе знать.
— Спасибо, Рэндол. Я так тебе благодарна. — Голос Ронды неожиданно задрожал и перешел почти в шепот. Это произошло настолько внезапно, что мне стало любопытно — в самом деле она тревожится так из-за матери или просто желает привлечь к себе мое внимание. Ну и что с того, урезонивал я себя. Она стоила того, чтобы обратить на нее внимание.
